Данный текст есть результат деконструктивистского прочтения двух совершенно конкретных произведений Э. Гуссерля, а именно «Начало геометрии» и первой главы второй части «Логических исследований», носящей название «Выражение и значение». Понятно, что такая работа была бы невозможна без некоторого общего представления о феноменологии как философском «методе производства изначальных очевидностей из донаучных данностей культурного мира». Другими словами, речь, безусловно, пойдет о метафизическом (и в первую очередь – онтологическом) статусе идеальных объектов и об их производстве в актах интенциональности и идентификации в качестве «того же самого», о неких инвариантах мысли ["même"], или еще шире – об усмотрении Единого во многом. В этом смысле геометрические и логические объекты тождеств здесь рассматриваются Гуссерлем лишь в качестве примеров «идеальных предметностей» вообще, на обнаружение и дескрипцию которых и должны быть направлены все интеллектуальные усилия феноменолога.
Если отважиться последовать за ходом рассуждений самого Гуссерля, который, в свою очередь (по крайней мере, исходно), во многом воспроизводит известные медитации Декарта, то, методично сомневаясь во всем, в чем только можно усомниться хотя бы чисто теоретически, мы также довольно скоро придем к аподиктической достоверности одного лишь Cogito, а значит, и к радикально солипсистской точке зрения. И хотя сама структура Cogito даже при самой строгой и тщательной феноменологической рефлексии все-таки оказывается чрезвычайно содержательно наполненной, нам никак не удастся избежать гносеологического солипсизма, если только мы будем последовательно (и, надо сказать, вполне оправданно) сохранять принцип cogitatum qua cogitatum. Поэтому Гуссерль в «Начале геометрии» совершенно справедливо задается вопросом о том, каким образом становится возможным, что конституированный субъектом и принадлежащий исключительно пространству психического образ обретает объективное, или, во всяком случае, интерсубъективное бытие в качестве некоей идеальной предметности, которая, ставши геометрической, реальна уже не только психически, хотя и психически возникла?
