Настоящая статья нацелена на обозначение подходов ряда зарубежных стран, реализуемых для решения вопросов применения распределенных реестров (блокчейн) в отношении операций (сделок и пр.) с недвижимостью, и некоторых аспектов ситуации в России. Отправной точкой исследования служит наблюдаемая в настоящее время ползучая сетевизация - внедрение коммуникации нерыночного типа, начинающей заменять чисто обменные, денежные регуляторы в экономике, праве и иных сферах жизни общества. В этом формате в статье на основе аналитических размышлений над сведениями, почерпнутыми из источников и литературы, приведенных в списке, анализируются положения подходов зарубежных стран, создающих паттерны допустимости применения распределенных реестров (блокчейн) в отношении операций (сделок и пр.) с недвижимостью, потенциал такого применения и существующая юридическая (включая менталитет, традицию и пр.) основа. Выявляется зависимость допустимости (приемлемости, способности принятия и т.п.) использования распределенных реестров относительно недвижимости в зарубежных странах от степени вовлеченности посредника (регистратора права и пр.) в трансакциях по поводу недвижимости и действующей в стране нотариальной системы. Актуальность, теоретическая и практическая значимость такого исследования обусловлена тем, что ряд подходов законодательства может быть полезен при поиске ответов на аналогичные вопросы, связанные с разработкой, обоснованием и принятием подобного подхода нашей страной, и тем, что настоящее исследование служит некоторому восполнению имеющегося пробела в освещении правовых и иных подходов зарубежных стран в исследуемой сфере в современный период. Авторские результаты в числе прочего представлены в идее о том, что в тех странах, где разного рода регистрации недвижимости не обязательны, и остается пока пространство для внедрения транзакций на основе блокчейн, эта перспектива, вместе с тем, сводится на нет желанием самих сторон подвергнуть регистрации то, что изначально по закону в ней не нуждается, в целях создания для себя режима правовой определенности.